В полной боевой готовности
У каждого мужчины, который отслужил положенный срок в рядах Вооруженных Сил, свои воспоминания о тех годах: у кого-то интересные, у кого-то не очень добрые, у кого-то – горестные. Как, например, у Николая Константиновича Бабочкина, служба которого проходила в Приморском крае в постоянной боевой готовности. Дело в том, что в 60-е годы резко ухудшились отношения СССР с Китаем. Со второй половины 1966 г. китайское руководство организовало целый ряд провокаций на транспорте и советско-китайской границе. Заявляя, что эта граница была насильственно установлена российским царским правительством, оно предъявило претензии на несколько тысяч квадратных километров советской территории. Особенно острым было положение на речной границе по Амуру и Уссури.
Кровопролитное столкновение произошло в ночь с 1 на 2 марта 1969 года. Участником этого вооруженного конфликта был Н.К.Бабочкин. Бывший солдат до сих пор не может об этом вспоминать без слез.
- Прошло с тех пор ровно 45 лет, а события тех дней словно и сейчас стоят перед глазами… Многочисленные провокационные вылазки китайцев привели к тому, что Советский Союз начал стягивать войска и новую технику на Дальний Восток. И через военкоматы начался спецнабор на службу солдат-срочников. Меня призвали 19 марта 1967 года сразу же после окончания Нартасского сельскохозяйственного техникума. После учебки был направлен на постоянное место службы в Приморский край в поселок Себучар в отдельный танковый батальон. Когда мы прибыли к месту назначения, нам подогнали из Нижнего Тагила на платформе современные танки Т-62. Мы их поставили на стеллажи, укомплектовав боеприпасами.
Служба была интересная и очень опасная. Ведь находился в приграничной зоне, где происходило много диверсий со стороны китайцев. У нас к каждой войсковой части была закреплена застава и там мы, танкисты, по пять человек каждый день дежурили, то есть несли боевую вахту. Мы и закрепленная техника находились в постоянной боевой готовности. Никаких увольнительных не было. Во всем строгий порядок. В свободные дни занимались спортом на стадионе и через каждые 2 часа нас проверяли… Так прошли два года службы.
Остров Даманский совсем небольшой - примерно 1700 метров в длину и где-то 500 м в ширину. Был покрыт кустарниками, росли березы. И он располагался ближе к китайской стороне…
Нас сняли с учений, и ночью мы отправились в путь, куда – не знали. Ночевали прямо на снегу: разложили снизу 3-4 слоя брезента и накрылись им же. Сами были одеты в теплые куртки танкистов и ватные штаны, так что не замерзли. А сосредоточились мы в роще возле дороги. И тут мы узнали, что китайцы напали на остров. На место их вторжения выехали пограничники под командованием старшего лейтенанта Ивана Стрельникова. Когда он потребовал покинуть территорию СССР, в ответ – залп огня. И погибло практически все отделение, в том числе и командир. Тогда командование над оставшимися в живых пограничниками взял на себя младший сержант Юрий Бабанский. Он вместе со своим отделением и экипажем БТР принял бой и организовал атаку. Потом к нему на помощь на БТР прибыл начальник соседней заставы старший лейтенант Виталий Бубенин. Они проехали мимо нас. Он направился в тыл к китайцам и строчил по ним из станкового пулемета. Его БТР вывели из строя, он пересел на другой БТР и снова бил по китайцам... Потом они начали отступление. В этом бою 2 марта погиб 31 советский пограничник и 14 получили ранения.
В первом бою я не участвовал, но мы стояли наготове со включенной рацией на всех диапазонах. Команды принимали зашифрованными. Мы оставались в подчинении пограничников. А к острову в тот же день было подтянуто подкрепление с соседних застав, моряки. Прибыл начальник Иманского погранотряда полковник Д.В.Леонов. На Даманский выходили усиленные наряды пограничников, а в тылу была развернута 135 мотострелковая дивизия с артиллерией и установками системы залпового огня БМ-21 «Град».
Китайцы на время присмирели. Но как только наши убрали подразделения пограничников с острова, они снова начали его занимать. Это было 14 марта. Днем мы помылись, и зам по тылу Сорокин сказал: «Ребята, будьте готовы. Сегодня, возможно, будет боевая тревога». Я стоял в карауле. И ночью вдруг прозвучала боевая тревога: загружать снаряды и готовиться к маршу! Тыловая служба загрузила нас гранатами-лимонками, ящиками с пулеметными патронами. Получили приказ: скинуть с башни брезент, две 200-литровые бочки запаса горючего, даже вещмешки оставили – все, что было лишнее. Вот тогда-то я почувствовал, что идем в настоящий бой. Ехали мы - 4 танка - с притушенными фарами. С нами же проехала установка «Град». Смотрим – на острове идет крупномасштабный бой. Строчат пулеметные очереди, минометы, взрываются снаряды. Я в танке был заряжающим. А командир лейтенант Тамбовцев корректировал огневые точки для наводчика, и мы выпустили 3 снаряда по крупным огневым точкам китайцев, а пехоту расстреливали из пулемета. В ходе боя в наш танк в район башни попала мина. Нас оглушило. Больше всех досталось мне – пошла из носа кровь, заложило уши и у наводчика тоже. Пришлось выходить из боя. Остальные танки под командованием начальника погранотряда полковника Леонова все еще атаковали китайцев у южной оконечности острова. Танк Леонова подбили, а сам он был убит, когда пытался выйти из горящей машины. Кстати, тот танк нашим так и не удалось вывезти, потому что китайцы постоянно обстреливали. Только саперы сумели подорвать его изнутри и повредить все оснащение. Затем танк потопили. Уже потом китайцы вытащили его на свой берег, и сейчас он стоит в пекинском военном музее.
Китайцы отступили на свой берег, но 15 марта они снова начали обстрел советских позиций и значительными силами и перешли в наступление. Завязался бой. Нашим современную технику применять было запрещено. Но командующий войсками Дальневосточного военного округа генерал-полковник О.Лосик взял эту ответственность на себя, и был открыт огонь из секретных на тот момент реактивных систем залпового огня «Град». Горел весь остров. До нас долетали осколки. А потом наши окончательно подавили сопротивление китайцев, и они больше не предпринимали масштабных враждебных действий на этом участке государственной границы.
Всех советских солдах, погибших за остров Даманский, похоронили в братских могилах военных городков.
Всего в ходе столкновений советские войска потеряли убитыми и умершими от ран 58 человек (в том числе 4 офицера), ранеными 94 человек (в том числе 9 офицеров).
За проявленный героизм пятеро военнослужащих получили звание Героя Советского Союза, многие пограничники и военнослужащие Советской Армии награждены государственными наградами.
Нас затем перебросили для охраны штаба фронта. Там мы стояли замаскированными в полной боевой готовности до конца марта. Когда угроза диверсий миновала, нас отправили по своим войсковым частям. Когда шли колонной, я обратил внимание: на всех танках вмятины от пуль, снарядов и мин. А жители по пути следования встречали нас с радостными криками: «Спасибо, защитники!».
Когда пришло время демобилизоваться, нас, кто был с дальних краев, оставили на неопределенное время. А когда в часть приехал для вербовки директор одного из заводов г. Владивостока,и мы, несколько человек, согласились поехать туда на работу. В апреле 1970 года вернулся домой.
В военном билете Н.К.Бабочкина сначала даже не было отметки о том, что он был участником событий на острове Даманский, все было засекречено, но потом их все же причислили к участникам вооруженных конфликтов и наделили положенными льготами. Вот такая история давно минувших дней, и Николай Константинович очень надеется, что кто-то из участников тех событий прочитает этот материал и откликнется.
Алевтина Вшивцева.
